Он прижал меня к себе, по спине хлопает – типа успокаивает. Объятия его – тёплые как печка, после бури этой страстной – самое то. Дыхалка в норму приходит, сердце стучать перестаёт, а по телу ещё кайф дешёвый волнами бегает.

«Зачем это всё?» – вякает тихо, отрывается от патлов моих, в глаза смотрит внимательно. В глазах – ни намёка на подъёбку или осуждение, только интерес чистый да понимание вроде. Не пойму ни хрена.

«Зачем… это?» – переспрашиваю тупо, сам не врубаюсь, чё он несёт. Сознание после оргазма как вата пустая, а подсознанка в кайфе полном купается.

«Ну да, на хрена ты это замутил? Не обязан же был совсем. Не заставлял никто, сам же на колени встал. На чё тебе это сдалось?» – базарит мягко так, не напрягает, а вопрос свой всё равно толкает – ответ хочет услышать, видать.

Я задумался на секунду, чё бы ему залить в ответ по теме. И ответ как током прошибает, сам собой из подсознанки вылезает, типа подсказка от туда.

«Ну… мне… мне в кайф просто», – вякаю тихо, глаза в пол опускаю, как пацан шестнадцатилетний. Щёки снова горят – то ли от стыда, то ли от того, что кайф прошлый вспоминаю. «Это чё-то новое совсем. И… ну… захотелось попробовать просто. Ради интереса чисто. Чтобы границы свои раздвинуть, типа того», – добавляю уже увереннее, вроде как сам себе объясняю чё-то умное. «И… тебе же тоже зашло вроде, а?» – заканчиваю почти борзо, глаза поднимаю, встречаюсь с Илюхиным прищуром хитрым.

Он кивает головой, лыба до ушей ползёт. «Да чё уж там, зашло конкретно», – признаётся по-честному. «Но всё равно… неожиданно это как-то. И борзо с твоей стороны, чёрт возьми».

«Ну вот и всё», – лыблюсь в ответ, напряжение как рукой сняло. «Борзота – это моё второе имя», – шучу типа, сам себя героем выставляю, хотя внутри ещё чё-то ноет непонятное. «И к тому же… ты же мне тоже зашёл как типок нормальный. С самого начала ещё», – добавляю уже почти по правде, потому что действительно чё-то в нём цепляло, кроме триггера этого дурацкого.

Он ржанул как конь и прижал меня крепче. «Ну, это мне тоже в кайф, чё уж там», – шепчет на ухо, дыханием горячим обжигает.

Ещё немного потупили так в обнимку, кайф послевкусия ловили. Потом он пиццу заказать предложил, да видюк посмотреть для фона. Вечер воскресный обычный, как и должно быть у пацанов нормальных. Ничего такого сверхъестеств­енного. Если бы не…

Когда уже на диване развалились с пиццей и пультом, канал выбираем, он как ляпнет невзначай, голосом самым обычным, как будто про погоду вякает: «Кстати, Жирный, на заброшку завтра точно дунем, сегу там погоняем, как думаешь?»

Фраза как обухом по голове – совсем не в тему вроде. Мы тут видюки дешёвые смотрим, пиццу жуём, про кино базарим – и тут тебе триггер этот. Сознанка забуксовала на ровном месте. Какие границы на хрен? Какой опыт новый? Какая борзота в выборе между боевиком и мелодрамой? Бред полный!

А тело – как бешеное отреагировало. Волна тепла снова по шкуре пробежала, и волнение знакомое внизу живота заныло – триггер сработал как часы. Желание вспыхнуло снова – бей в бубен и пляши, только дай мне сегу эту дурацкую, хоть на заброшке гнилой, хоть где угодно.

Он смотрит на меня выжидает, лыбится хитро как чёрт из табакерки. «Ну чё молчишь? Чё завис? Сегу не хочешь?» – повторяет уже с подъёбкой явной в голосе.

Сознанка в панике заметалась, пытается логику приплести к этому беспределу. «Я… я… пиццу хочу с пепперони! Не, стой… лучше четыре сыра! Потому что… потому что сегодня я типа гурмана включил! Хочу чего-то изысканного, чё ты не врубаешься? Деликатес типа, как четыре сыра!» – мелю языком чё попало, чувствую, как краска в харю ударила. Голос дрожит, слова путаются, загоны мои дешёвые звучат как полный отстой.

И чем больше я логику корячу, тем понятнее становится – фигня это всё полная. Подсознанка рулит парадом, а разум в какахах валяется. И в этом поражении логики перед дурью этой беспредельной – чё-то пугает до усрачки. И в то же время – прёт как никогда в жизни. Потому что теперь уже как день ясный понятно: триггер работает. Без вариантов. И против него сила разума – ноль без палочки.