Лина… ее имя теперь вызывает во мне дрожь. В тот вечер в парке ее улыбка показалась мне спасательным кругом. Она была так внимательна, так участлива, что я, измученный беготней и одиночеством, поверил в ее искренность. Ее квартира встретила меня теплом и уютом, и впервые за долгое время я почувствовал себя не просто в безопасности, а… желанным. Она расспрашивала меня о моих «временных трудностях», кивала с пониманием, и ее прикосновения казались такими случайными, но в то же время такими многообещающими.

Вечер прошел в легкой беседе, наполненной смехом и флиртом. Лина была остроумна, образованна, и между нами быстро возникло какое-то необъяснимое притяжение. Ее взгляд, ее жесты… все говорило о взаимной симпатии. Я почувствовал, как во мне просыпается давно забытое желание. Она умело создавала атмосферу интимности, и вскоре мы уже сидели на диване, прижавшись друг к другу, словно знали друг друга целую вечность.

Вино лилось рекой, музыка создавала романтическое настроение, и наши разговоры становились все более личными, откровенными. Я рассказал ей о своих мечтах, о своих страхах, и она слушала с таким вниманием, словно я был самым важным человеком в ее жизни. Ее глаза горели ответным огнем, и я почувствовал, как мое возбуждение нарастает с каждой минутой. Когда наши губы наконец встретились в первом поцелуе, это было похоже на взрыв. Нежность переплеталась со страстью, и я понял, что готов на все ради этой женщины.

Мы переместились в спальню, и под мягким светом ночника все казалось волшебным. Ее прикосновения были такими чувственными, такими желанными. Я отвечал на ее ласки, мое тело горело от желания. Казалось, ничто не могло нарушить эту идиллию. Мы целовались, обнимались, и я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Мое возбуждение достигло предела.

Но вдруг, в какой-то момент, когда я был полностью поглощен ею, я почувствовал, как что-то скользит по моим запястьям. Тонкая веревка. Я инстинктивно дернулся и открыл глаза. Лина смотрела на меня с каким-то странным выражением лица, в котором не было и следа прежней нежности. «Прости, Саша, но так будет лучше», – прошептала она, пытаясь затянуть узел на моем запястье.

В тот же миг все очарование развеялось, как дым. Я понял, что все это было ловушкой. Мое возбуждение мгновенно сменилось ледяным ужасом. «Что ты делаешь?» – прохрипел я, пытаясь отдернуть руки.

«Тише, тише, Сашенька, – проворковала она, – не сопротивляйся. Это для твоего же блага». Она попыталась схватить мою вторую руку, но я резко оттолкнул ее и вскочил с кровати. «Ты обманула меня!» – крикнул я, чувствуя себя преданным и испуганным до глубины души.

Лина не растерялась. Она вскочила следом и бросилась на меня. Я попытался увернуться, выбежать из комнаты, но она была неожиданно сильной и проворной. Она схватила меня за руки, и ее пальцы тут же скользнули под мои подмышки. Предательская щекотка мгновенно лишила меня контроля над телом. Я невольно рассмеялся, чувствуя, как возбуждение никуда не делось, а лишь усилилось от неожиданности и страха.

Я пытался отбиться, оттолкнуть ее, но она была настойчива. Ее руки проворно забегали по моим бокам, животу, шее. Смех вырывался из меня против моей воли, но теперь в нем звучали паника и отчаяние. «Лина, перестань! Пожалуйста, я прошу тебя!» – кричал я, но она лишь улыбалась, ее глаза горели каким-то странным азартом.

Я попытался убежать, отшатнуться, но она преследовала меня по всей квартире, продолжая щекотать. Мое тело дергалось, я падал на колени, пытаясь увернуться от ее настойчивых рук, но она была неумолима. Возбуждение никуда не делось, оно лишь усиливало мой стыд и беспомощность.

Наконец, она повалила меня на спину и быстро связала мои руки и ноги пластиковыми стяжками. Я лежал, тяжело дыша, а она смотрела на меня сверху вниз, ее лицо выражало торжество. Ее взгляд скользнул ниже, и она усмехнулась: «Ну что, Сашенька? До сих пор такой возбужденный? Видно, хотел, чтобы девушка тебя вот так задержала». Ее слова обожгли меня стыдом. Я отвернулся, чувствуя, как лицо горит.

Она достала ингалятор. «Все по плану, помнишь, Саша?» – сказала она, и я с трудом кивнул, чувствуя себя окончательно униженным. Она поднесла маску к моему лицу и одной рукой принялась нещадно щекотать мои ребра, вызывая приступы удушающего смеха и неконтролируемые вдохи. Другой рукой она в это время нежно гладила меня под подбородком. Этот странный контраст ласки и мучения сбивал с толку. Сладковатый запах наркоза все глубже проникал в мои легкие с каждым вынужденным вдохом.

Я сопротивлялся, как мог, задерживал дыхание, но щекотка не давала мне покоя. Наркоз постепенно брал свое. Голова кружилась, тело слабело. В конце концов, я не выдержал и сделал глубокий вдох. Сознание начало уплывать.

Пока я еще не полностью потерял связь с реальностью, я почувствовал укол в руку. Лина ввела мне внутривенный наркоз. Сонливость накатила мгновенно. Перед тем как провалиться в темноту, я почувствовал что-то липкое у себя во рту. Она склеивала мои зубы. Я попытался сопротивляться, но тело уже не слушалось.

Затем она наклонилась и закапала мне что-то в глаза. Мгновенно все расплылось, и я практически ослеп. Последнее, что я почувствовал, прежде чем погрузиться в темноту, – это ее легкий поцелуй в лоб.

Очнулся я от толчка. Машина. Я лежал на заднем сиденье, связанный. Голова болела, во рту было отвратительно. Я попытался что-то сказать, но смог лишь промычать. Челюсти были склеены. Я был дезориентирован, разбит и унижен. Она везла меня… и теперь мне было по-настоящему страшно.

Лина обернулась и посмотрела на меня с легкой улыбкой. «Проснулся, Сашенька? Вот и славно. Скоро приедем». Затем она снова достала из кармана маленькую бутылочку и закапала мне что-то в глаза. Мир снова погрузился во тьму. Я был полностью в ее власти, и отчаяние сдавило мне горло. Куда она меня везет? Что меня ждет? Эти вопросы безмолвно кричали в моей голове, но я не мог произнести ни слова. Я проиграл. Она победила.